* * *
Возможно, мы принадлежим земле
(Куда ни заведет воображение),
И с высотой нам не грозит сближение.
Мы из золы и кончимся в золе?
Возможно, так Всевышним решено?
(Куда ни заведет воображение),
И вовсе мы не Бога отражение,
А обезьяны, и без всяких но?
Поделать что? Дано воображать,
А правда остается за Всевышним.
А нашим схемам умненьким и пышным,
В помойной яме времени лежать.
* * *
Иду по чужой я тропинке,
Гощу у чужой я родни.
Осенние паутинки
Блестят, далека видны.
Хочу я домой возвратиться,
На родину тянет опять,
Ищу я знакомые лица
В толпе, не могу отыскать.
Подрезаны быстрые крылья,
Не радует солнечный свет.
Давно для себя здесь открыл я —
Без родины жизни мне нет.
* * *
Опять глядит в окно луна,
Такой и вы ее видали;
В бокале нет уже вина,
Одна лишь пустота в бокале.
И если шторкою закрыть,
Она от лунности зашает.
Мне скоро здесь уже не быть,
Останется луна большая.
СЛЕДЫ
Смотрю, куда ведут следы?
Шаг ускоряю понемногу.
Туда, где все в снегу сады?
А после выйдут на дорогу.
Кусочек поля перейдя,
Отрежутся вдруг санным следом,
Домыслие опередят,
Что дальше — никому неведомо.
А может, встретят след другой
И станут как лыжня тугая,
И обогнут лесок дугой,
Своей надежды не теряя.
А если до реки дошед,
Внезапно там и оборвутся...
«След, погоди, послушай, след,
Дни лучшие еще вернутся».
* * *
Крутятся верхоплавки,
Так подплывают, сяк,
Возле речной травки,
Возле замытых коряг;
Вон как буравят воду,
Спинки у них - уголёк,
Плеску-то от народа,
Что под названьем «малёк».
Плещется, не обидно,
В солнечной тишине...
Мелкую рыбу видно,
Крупная на глубине.
* * *
Солнечный напиток
Льется свет неся,
И река разбита
На осколки вся.
Теплые ладоши
Ветра. А года...
Да, я нехороший,
Ты так молода.
* * *
Я не боюсь одиночества,
Пламени, огненных стрел.
В общую баню не хочется,
В массу распаренных тел.
Я не боюсь осуждения,
Злых, но внимательных глаз,
Чуть ли не от рождения
Я созерцать был горазд.
И не боюсь я осажиться,
И окунуться в грусть.
Может мне только кажется,
Что ничего не боюсь?
* * *
Душа бессмертна или нет
Узнаем, как покинем свет.
* * *
На излучине речушки,
Вдалеке от многих глаз,
Деревце стоит — девчушка,
Ждет кого-то. Может вас.
Только ветер, только травы,
Только вод стекло и дрожь;
Вот и все ее забавы
Здесь, где тропок не найдешь.
Скромность — это нынче роскошь —
Для кого-то звук пустой.
Эта самая березка
Лучше пыльной городской.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : Гефсимания - Вадим Сафонов У каждого своя Гефсимания.
На этой неделе в ленте промелькнула очередная дата присвоения Нобелевской премии по литературе Борису Пастернаку. От последней, из-за чудовищного давления советской машины, он отказался. Одним из самых знаменитых его произведений является роман \"Доктор Живаго\", о судьбе русской интеллигенции начала 20 века.
Будучи также поэтом, он включил в роман цикл стихов. Самым знаменитым стало \"Гамлет\", которое декламировали многие знаменитые советские актеры 2-ой половины XX века. То самое, в котором \"жизнь прожить - не поле перейти\".
Но меня зацепила другая цитата:\"Если только можно, Авва Отче, чашу эту мимо пронеси\". Эта фраза из молитвы Иисуса Христа в Гефсиманском саду. Это были последние часы, когда Иисус, будучи на свободе, мог предотвратить арест и казнь. И в этот момент он как никогда был близко к нам, обычным людям, находящимся в стрессовых ситуациях. Сотни и тысячи лет после тех драматических событий в Иудее, мы, понимая неотвратимость ужасного, поднимаем глаза к небу и говорим\"да минует меня чаша сия\".
Несколько дней я находился под впечатлением переживаний нет, не собирательного образа Гамлета, или Юрия Живаго, или самого Бориса Пастернака, затравленного после той злополучной Нобелевки. А пронзительного стенания Сына Божия, в котором сплелись переживания всех людей, стоящих перед пропастью.
Сохранен размер и рифма \"Гамлета\" Бориса Пастернака, присутсвуют некоторые аналогии.
